Открытие «Русской гостиной» Евгенией Лумес и Ольгой Колесниковой в Вене - отличный подарок для всех, кто мечтает о встречах с мастерами сцены, не отправляясь ради этого в Россию.
И первая такая встреча, организованная «Русской гостиной», - недавно прошедший моноспектакль «Кроткая» на сцене венского театра Neue Tribüne. Избалованная хорошими постановками, рафинированная венская публика устроила овации после полуторачасового спектакля создателям пронзительной исповеди со сцены - актеру Евгению Стычкину и режиссеру Павлу Сафонову.
Евгений Стычкин, которого театральные критики называют одним из тех, кто определяет сейчас лицо русского театра и кино, любезно согласился дать интервью «Курьеру».
Евгений, перед фестивалем моноспектаклей в Москве вы заявили, что в постановке «Кроткой» - «я - за себя, а Сафонов - за Достоевского». Что же это все-таки значит?
У Паши есть всегда (а это уже наша пятая совместная работа, так что я присмотрелся) огромный пиетет перед текстом, замыслом автора. Он стремится докопаться до того, что автор хотел сказать. И максимально поддержать, донести до зрителя мысль автора. Мне же интересно разобраться в том, что я хочу сказать. А в данном спектакле мне хотелось, чтобы это было мое самостоятельное высказывание. То, что волнует меня сейчас, в эту конкретную минуту, момент жизни, когда Павел предложил работать с этим текстом. И дальше мы боролись. Я отстаивал свои позиции, а Павел - Федора Михайловича.
У вас очень многогранная творческая биография: театр, кино. Роли от комических и гротескных до трагических. В первую очередь вы - актер театра или кино?
Трудно определить. Нужно разобраться с терминологией. Я начал с кино. Как актер кино. И не собирался работать в театре. Первый фильм у меня был на первом курсе ВГИКа 17 сентября, когда я занимался профессией всего 16 дней.
Какой фильм и какая роль?
Фильм «Пчелка». Большой, полнометражный. И у меня была главная роль. Я никогда не мечтал о театре и не очень любил театр. Не был очарован театром в детстве, но мечтал быть актером кино. Когда поступил во ВГИК, мне казалось, что все составляющие киноиндустрии прекрасны. А когда окончил институт, киноиндустрия в стране была в полном упадке, в кино было нечего делать и я пошел в театр. Теперь я скорей театральный актер. Я могу жить без кинематографа, если отбросить финансовую составляющую. Потому что кино - единственное, благодаря чему я могу содержать мою семью. А вот без театра я жить не могу. Потому что театр - штука привычкообразующая.
Что же конкретно так притягивает вас в театре?
Прямое общение и возможность обнажиться перед зрителем. Возможность говорить о сокровенных мыслях, тайнах, страхах. О том, о чем и с близкими друзьями особенно не говоришь. А здесь перед залом в 100, 200, 1000 человек... Это удивительно приятная в смысле адреналина процедура.
Как вы считаете, общение со зрителем носит характер гипноза, преодоления, захвата или доверия?
В моем случае это скорей доверительное общение, дружеское. Это беседа. Но при этом в моноспектакле для меня это, прежде всего, диалог с самим собой. Да, ты выносишь его на суд зрителей. Ты подключаешь их к этому диалогу, предлагаешь им сделать несколько шагов тебе навстречу и разобраться в твоей судьбе. Но разговариваешь ты с собой. Со своей совестью, твоим эго. Оно является твоим оппонентом.
Вы сказали, что это пятая совместная работа с Павлом Сафоновым. А когда и какая была первая?
Мы познакомились лет семь назад. Павел поставил «Розенкранц и Гильденстерн» Стоппарда. Я играл Розенкранца. Сейчас спектакль идет крайне редко. Жаль, спектакль прекрасный. Но, конечно же, довольно сложный. И пьеса, и режиссерское решение. Можно было не углубляться в сложнейший текст, сделать развлекательную постановку. Но когда ты начинаешь с ним плотно работать, от него невозможно оторваться и хочется разобраться с точки зрения философской, а не развлекательной.
Это была одна из первых режиссерских работ Павла Сафонова? Он ведь начинал как актер театра?
Нет, далеко не первая. Он начинал как актер, но параллельно занимался режиссурой. Много ставил и в институте, и сразу после окончания. И в студенческих театрах, и в больших, полноценных. Он настоящий трудоголик, очень плодовитый.
Ваша следующая совместная работа?
«Старший сын» Вампилова. Была такая компания «Свободная сцена». Антреприза. Мы с этим спектаклем объездили весь мир. Потом Павел поставил «Валентинов день». Была пьеса Рощина «Валентин и Валентина». А Вырыпаев написал продолжение действия через 40 лет. Очень интересная, тонкая пьеса.
Четвертая работа - инициатива исходила от Юрия Башмета - «Кармен». Он делал полумузыкальную- полутеатральную постановку. Оперные певцы пели «Кармен», балетные - танцевали, актеры - читали текст. Башмет предложил Павлу все это поставить. Такое вот единое действие. Паша с соавтором написал современную пьесу, не имеющую отношения к «Кармен». Только отдаленно напоминающие основные коллизии. Герой сидит в сумасшедшем доме после совершения убийства. Он потерял память. И доктор помогает ему восстановить, что же на самом деле произошло. И он посредством музыки, танца, оперных арий вспоминает, реконструирует свою жизнь.
Ваша роль?
Я играю доктора, который, как Вергилий, проводит своего пациента по кругу. И пятая работа вместе с Пашей – «Кроткая».
Сколько времени ушло на подготовку спектакля?
Совсем немного... Может быть, месяц. Хотя времени было достаточно.
Первый спектакль мы готовили месяцев пять. Довольно плотно репетировали. А этот сделали очень быстро - за 10-12 репетиций, несмотря на то, что это такая сложная конструкция.
Потому что уже «сработались» вместе? Было абсолютно полное понимание?
Нет! На первой репетиции мы поругались. Павел хотел одного, я же думал диаметрально противоположно. Расстались. У меня было ощущение: «Зачем я согласился?! Мне совсем не близко, что Паша предлагает!» А у него были мысли, что он не знает, как сказать мне, что он хочет другого актера. Вечером я позвонил ему и сказал, что он, в общем-то, прав. А Павел сказал, что в том, что я говорил, есть доля здравого смысла. И мы начали работать. После этого понимаем друг друга с полуслова. И как-то очень просто сама история, размышления, через которые прошел автор, его герой и, соответственно, мы с Павлом, в этот момент совершенно совпали.
У вас очень плотное расписание?
Сегодня в 0.25 я лечу из Вены в Москву. Репетиция для кино. Вечером спектакль. Ночью лечу в Ростов-на-Дону. На машине в Тамань. Утром съемки в Тамани.
Откуда силы берете?
Вот и проверим! Просто я очень люблю то, что я делаю. Я ничего почти так не люблю, как профессию! Хотя люблю и путешествовать, и заниматься спортом. Но ни на что у меня нет столько сил, энергии, задора, как на профессию.
Известно, что у вас гениальная память. Вы действительно помните абсолютно все тексты всех спектаклей?
Я все помню и никогда не повторяю перед спектаклем. Вот в этом спектакле 1,5 часа непрерывного текста. И я не повторял.
Уникальные природные способности?
Профессиональная память, я думаю. Для меня - это важно, речь идет о профессии. А когда нужно просто куда-то вовремя позвонить, сообщить, то бывает, забываю. Моя память - избирательная, она вытесняет все, что не нужно для профессии. Я по 20 раз спрашиваю жену одно и то же. Пытался обмануть себя, что и это мне нужно (вне профессии). Но не работает, увы.
Ваш отец переводчик, мама - балерина, вы окончили английскую спецшколу. Почему вы выбрали профессию актера?
Случайно. Окончил школу. Были какие-то товарищи, пошли поступать во ВГИК. И я пошел за компанию. Прочел стих. А вот потом уже стал готовиться и прошел на второй тур. А так был бы переводчиком.
Из современных спектаклей, не своих, а поставленных другими, что больше всего задело, произвело самое сильное впечатление?
Някрошюс. Макбет. Отелло. И некто Саймон МакБерни. Английский джентльмен. Он и актер и режиссер. У него был спектакль «Мнемоник». Очень здорово придумано. Я после этого спектакля кардинально поменял свою жизнь. Я работал тогда в одном театре. Жизнь шла стройно, разумно. И вдруг я увидел, как можно абсолютно уверенно и блистательно пользоваться тем, над чем мы только думаем. С диким страхом и ощущением, что всех эпатируем.
Вы таким образом освободились от чего-то давно устаревшего?
Конечно. В русской театральной традиции есть немало плюсов. Но современный театр не имеет права существовать безотносительно к контексту нашего времени. Это не значит, что на сцене непременно нужно использовать мобильные телефоны и голые зады. Но нужно помнить, в каком историческом, политическом контексте мы существуем. Нельзя сейчас ставить спектакль так, как его поставили бы 60 лет назад.
Что бы вы хотели сыграть в первую очередь, если был бы выбор?
Большой жанр. Высокую трагедию. Греки, Шекспир.
Гамлет?
Почему бы нет? Лучше пока ничего не написано. С точки зрения мужской главной роли.
В каком спектакле вы бы никогда, ни за какие деньги не стали бы играть?
Вопрос исключительно в том, какие цели преследует спектакль. Какие идеи он отстаивает. Я играю на сцене Сталина в спектакле «Девушка и революционер». И там не написано кровью на стенах, сколько людей было уничтожено. Этот театр не занимается ликбезом. Если личность Сталина для тебя некий вопрос - не ходи на этот спектакль. Этот спектакль для тех, кто знает что Сталин - черт. И не нужно искать у него седьмое дно. А разобраться нужно с остальным. В природе его притягательности. Почему его искренне любили миллионы? И до сих пор некоторые любят, хотя положил 20 миллионов!
Каждый народ заслуживает своего правительства?
Безусловно. И так внутри спектакля мы пытаемся разобраться. С ролью тирана вообще. Внутри страны, внутри семьи, человеческих отношений.
Да, я пошел таким длинным путем, отвечая на вопрос. Соответственно, играть можно кого угодно. Важно, чтобы общий посыл, который имеет произведение, не был тебе противен. Никогда не приму участие в спектакле, который отстаивает, например, идеи фашизма...
Много путешествуете?
Меньше, чем хотелось бы. Ведь в путешествиях человек перезагружается, набирает информацию. А артист обязан набирать информацию. Иначе нечем будет делиться с публикой. Нужно путешествовать, ходить в музеи, кино, аппарат свой чем-то постоянно насыщать.
Почему согласились на предложение «Русской гостиной»?
В первую очередь, идея показалась нам дико симпатичной. Мы вместе с Евгенией Ивановной и Ольгой активно обсуждали, как это лучше сделать. И как они за это взялись! И как это сделали! Мы дружим. И вообще, антрепренерская деятельность крайне непроста. И понятно, что здесь речь идет не о деньгах. Это стиль жизни, дело жизни. Очаровательно, что они этим занимаются. И мы с радостью их поддерживаем. И потом, мы очень любим Вену. У нас здесь много друзей. Играть для них - большое удовольствие!
Огромное спасибо создателям спектакля, режиссеру Павлу Сафонову, актеру Евгению Стычкину и замечательной «Русской гостиной»! За этот подарок, доставивший нам, зрителям, колоссальное удовольствие!
И творческих успехов!
Екатерина ВЕРЕШ
