Новогодняя сказка

Нужно ли обращать внимание на суждения окружающих? С одной стороны, справедливая критика - повод задуматься над самосовершенствованием. С другой, когда она совершенно несправедливая, злобная и так негативно влияющая на твою жизнь?! Да и не только на твою, а всего народа! Твоего народа…

В этот раз «Русская гостиная» пригласила венских театралов на спектакль весьма спорный, о котором российская критика пишет противоречиво. «Девушка и революционер» по пьесе Игоря Симонова. Режиссер Владимир Агеев. В ролях Евгений Стычкин - хорошо известный и любимый венской публикой актер театра и кино, и молодая и очень талантливая София Лебедева.

Когда говорят о фламандской живописи XVII столетия, имя Рубенс, на самом деле, воспринимается как центр мироздания, звезда, вокруг которой вращаются остальные мастера: Антонис ван Дейк, Якоб Йорданс, Франс Снейдерс... Все они, безусловно, замечательно талантливы, их имена вписаны в Золотую книгу мирового искусства. И все же первый - это Рубенс! Ведь большинство известных фламандцев окончили его художественную школу - в то время самую лучшую в Европе. С произведениями гениального маэстро и его талантливых учеников сейчас можно познакомиться на выставке «Рубенс, Ван Дейк и золотой век фламандской живописи» в будапештском Музее изобразительных искусств на Площади Героев.

Новый театральный сезон Русская гостиная в Вене открыла настоящей классической постановкой. Пьеса А.Н. Островского «Не все коту масленица» была представлена венскому зрителю в традиционных координатах, соответствующих замечательной, но забываемой в последнее время системе Станиславского. Костюмы, декорации, сценическое решение, все воссоздано было, как на академической сцене. Никакой трансформации по правилам ставшего уже привычным и поэтому давно потерявшего шарм новизны авангарда. Кажется, мы уже отвыкли от академического театра. Но нужны ли вообще они - классические постановки в наше время хронических перемен во всем?

У Будапешта немало замечательных акцентов, выгодно выделяющих его среди европейских столиц. Один из них - грандиозные панорамы, открывающиеся с горных вершин, колоколен церквей, террас будайских вилл и балконов жилых домов на пештском берегу. Конечно же, существуют на нашем континенте Прага, Рим, Братислава, Вена, Париж с панорамными площадками. Но такого количества неожиданных вариантов посмотреть на огромный город с разных точек его карты нет нигде.

В условиях, когда власти открыто используют неправду и манипуляции, размывая границы между выдумкой и реальностью, художники должны научиться по-другому анализировать окружающую действительность. Простой оппозиционной критики недостаточно.

Ральф Ругофф, куратор Венецианской биеннале-2019

Париж после Первой мировой войны. Как и остальную Европу, столицу Франции захватила бурная волна обновления абсолютно во всем: политике, культуре, промышленном подъеме. Искусство вполне органично включилось в общую тенденцию. Вот только в отличие от оптимистичных предвоенных пионеров, ищущих дорогу к новой философии искусства, художники, пережившие мировую катастрофу, подходят к этим поискам иначе. На первый план в их художественных исследованиях выходят эзотерика, психоанализ, философия бессознательного. Таким образом, ищущие и думающие писатели, поэты, художники, музыканты пытаются получить ответ на вопросы, заданные провалом на векторе истории, унесшим непонятно ради чего жизни миллионов людей.

В году 1241 от Рождества Христова стотысячное войско хана Батухана вторглось в Королевство Венгрия. Дикие, жестокие, бесстрашные татаро-монголы как смерч неслись по стране, сжигая, сметая все на своем пути. Король Бела Четвертый и королева Мария Ласкарис вынуждены были бежать из страны. Королева ждала ребенка. Покидая Венгрию, они дали клятву, что если когда-нибудь они вернутся на родину, ребенок, которого они ждут, будет отдан на служение Богу. Конечно, если только это не мальчик - наследник престола, а девочка. В замке Клис в Далматии 27 мая 1242 года появилась на свет дочь, которую Бела и Мария назвали Маргит (Маргарита) в честь Святой Маргариты Антиохской, мощи которой привез из Крестового похода отец короля.

Да, конечно, Михай Зичи понимал, что сейчас покидает родную усадьбу надолго, может быть, на несколько лет. Впереди была длинная дорога из прибалатонской деревни Зала в Пешт. Он еще не догадывался, что это было начало дороги в другую, совершенно невероятную для венгерского провинциального юноши жизнь, с крутыми поворотами, резкими падениями в пустоту безысходности и фантастическими взлетами.

«Он был способен воплотить все добро и все зло человечества в одной-единственной фигуре». Франсуа Милле

Эпоха Возрождения подарила миру целую плеяду уникальных мастеров. Но даже в этом грандиозном многофигурном портрете есть три недосягаемые ни тогда, ни сейчас величины, три вершины: Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело. Они были совсем не похожи, в чем-то антагонистичны. Но все трое сформировались во Флоренции, работали при дворах меценатов. Их дороги нередко пересекались, часто они выступали как соперники. Да и вообще, недолюбливали друг друга. Но для нас они едины, как воплощение интеллекта, гармонии и мощи великой эпохи.